Д. В. Сарабьянов. Варвара Бубнова в «Союзе молодежи» и ИНХУКе

Варвара Бубнова начала свою долгую жизнь в Петербурге, затем переехала в Москву. После этого она более тридцати пяти лет провела в Японии, затем вернулась в Советский Союз. Двадцать лет прожила на Кавказе – в Сухуме, а закончила свой жизненный путь в Ленинграде. Хронология и география этой судьбы, охватив почти столетие и распространившись на разные страны и города, одними своими размерами внушают чувство величия и требуют особого внимания исследователя. Анализируя этот путь, биограф оказывается перед большими трудностями: чем дальше те или иные эпизоды жизни художницы отстоят от сегодняшнего дня, тем труднее их воссоздать из-за отсутствия документальных свидетельств. Между тем в биографии художницы особенно важны те полтора десятилетия, которые приходятся на конец 1900-х – начало 1920-х годов. Молодая Бубнова в это время – сначала студентка Петербургской Академии художеств, а затем член «Союза молодежи» - одного из первых авангардных объединений России, а перед самым отъездом в Японию – сотрудник московского Института художественной культуры, где собрались самые активные московские художники левых направлений.

Казалось бы, раннее творчество Бубновой проходило в стороне от авангардного движения: Академия художеств, где она училась, ориентировала молодых живописцев на традиции искусства ХIХ столетия. Сама Бубнова, работая над своими программными произведениями, в немалой степени отступала от этих традиций, но не настолько, чтобы расхождение привело к разрыву. Она благополучно закончила Академию в 1914 году – в то самое время, когда с началом первой мировой войны завершался первоначальный этап авангардного движения в русском искусстве. Между тем в ее деятельности наметилась связь и с этим направлением. В 1912 году студентка Академии вступила в «Союз молодежи». Скорее всего этот акт был связан с прямым влиянием друга и «невенчанного мужа» Бубновой Вольдемаром Матвеем (псевдоним – Владимир Марков), рано умершим (1914), но успевшим закрепить в сознании художницы понимание истинных задач искусства, специфических особенностей живописи, как вида творчества.

«Союз молодежи» стал складываться в Петербурге в конце 1900-х годов. Во главе петербургских художников, искавших в то время новые пути в искусстве, оказался Николай Кульбин – уже не молодой художник-дилетант, медик по профессии, врач Генерального штаба армии, талантливый организатор и теоретик. Начав это движение и поведя за собой молодых художников, он был вскоре отторгнут последними, так как пытался совместить новое со старым и верил в еще не раскрытые возможности символизма. Организаторами «Союза» стали Михаил Матюшин и Елена Гуро, но вскоре они откололись от группы умеренных и лишь через некоторое время вернулись в «Союз». Большую роль в деятельности объединения играл Матвей. В начале 1910-х годов «Союз» пополнился такими интересными художниками, как Павел Филонов и Ольга Розанова. К выставкам, которые устраивало объединение, привлекались и москвичи – члены обществ «Бубновый валет» и «Ослиный хвост», Михаил Ларионов и Наталья Гончарова, Казимир Малевич, Владимир Татлин, братья Давид и Владимир Бурлюк.

Это позволило сделать выставки «Союза» местом демонстрации последних достижений нового искусства в России.

Таким образом, в годы перед первой мировой войной Бубнова попала в круговорот художественных событий и стала свидетелем рождения многих творческих направлений, которые в более позднее время уже задним числом были квалифицированы как едва ли не самые новаторские в европейском искусстве.

По тем «крохам», которые случайно дошли до наших дней от раннего творчества Бубновой, мы можем предположить, что она не была причастна к крайним проявлениям авангардных концепций, сохраняла фигуративность, ценила классическую традицию и вместе с тем добивалась остроты ритмических сопоставлений, экономии средств художественной выразительности – то есть тех качеств, которые были присущи передовым тенденциям искусства того времени.

Не будем здесь пытаться воссоздать полную художественно-теоретическую панораму первой половины 1910-х годов. Остановимся лишь на тех статьях, которые издавались в рамках «Союза молодежи». В 1912-1913 годах объединение выпустило три сборника, в которых основное место было отведено теоретическим статьям членов «Союза молодежи». Кроме того, в сборниках публиковались современные западные материалы (Манифест итальянских футуристов, который переводится Бубновой, статья французского живописца Лефоконье) и разного рода хроникальные заметки. С самого начала редакция сборника взяла курс на серьезный и углубленный разговор о теоретических проблемах современного искусства. В этом отношении показательна большая статья Владимира Маркова, опубликованная в двух номерах (№1 и 2) и имевшая программное наименование – «Принципы нового искусства».

Быть может, именно тогда зародилось у Бубновой стремление постигать особенности пластического языка, принципы композиции и симметрии, размышлять о тяжести или о пластическом символе, о масштабах и пропорциях, о ритме и других категориях изобразительного искусства.

Интерес к теоретическим проблемам укрепился в более поздние годы, когда Варвара Бубнова попала в среду московского ИНХУКа (Института художественной культуры). В промежутке между тем временем, когда «Союз молодежи» в тяжелый год начала первой мировой войны практически перестал существовать, и моментом сближения с сотрудниками ИНХУКа прошло немногом более полудесятилетия. Эти годы не пропали даром в интеллектуальной биографии Бубновой. Она занялась археологией. Поступила в Московский археологический музей, где проработала несколько лет, пополняя свои знания в области художественной культуры и как бы подготавливая себя к дальнейшей теоретической деятельности. Одновременно с 1920 по 1922 – она была связана с ИНХУКом.

Как возникла эта связь – установить довольно трудно. Дело в том, что никто из петроградских художников 1910-х годов не стал в 1920-е сотрудником ИНХУКа. О. Розанова, еще до Бубновой переехавшая в Москву, до момента создания ИНХУКа не дожила, умерев в 1918 году. К тому же нет никаких сведений о том, что Бубнова была близка с Розановой. Между тем на дружбу со В. Степановой, А. Родченко, Л. Поповой Бубнова ссылается в своих воспоминаниях и письмах. Видимо, эта дружба, свидетельством которой остались письма к Степановой из Японии, возникла уже в Москве, а результатом ее и стало привлечение Бубновой в ИНХУК. Так или иначе, деятельность Бубновой была связана с Институтом художественной культуры с 1920 по 1922 год.

ИНХУК возник в 1920 году. Сначала Институт возглавлял В. Кандинский, но молодым «левым» его концепции представлялись старомодными, и вскоре Кандинского заменил А. Родченко. Собравшиеся вокруг него мастера создали группу объективного анализа, в которую входила и Бубнова.

Теоретические интересы Бубновой во время пребывания в ИНХУКе росли и расширялись. В конце 1921 года она заключила договор на подготовку двух статей – «Искусство на Западе в новой книге» и «Левое искусство в русской книге». В самом выборе этих тем учтен предшествующий опыт – работа над средневековой книгой и древними рукописями в Историческом музее, изучение персидской миниатюры.

Можно с уверенностью сказать, что теоретическая мысль Бубновой сформировалась и созрела в «Союзе молодежи» и в ИНХУКе. Она сохранила вкус к тем проблемам, которые волновали русских художников в 1910 – 1920-е годы и которые на практике решались мастерами авангарда. Что же касается творческой практики художницы в тот период, когда она жила в Японии и в годы возвращения на родину, то в ней ясно ощущается опыт русского искусства в 1910 – 1920-х годов – прежде всего в понимании специфики средств выразительности. В умении на холсте или на бумаге создавать свой мир, построенный по особым законам художественного мышления.