«Пространство, контексты, партитура»

Владимир Мартынов: «В преддверии прикосновения»

Книга Мишеля Фуко «Слова и вещи» вышедшая в 1966 году, заканчивалась знаменитым пассажем о скором исчезновении человека, который должен  исчезнуть  «Так исчезает лицо, начертанное на прибрежном песке». Тогда, в 60-е годы это исчезновение представлялось, быть может, и не столь отдаленным, но все же будущего. Теперь же мы можем наблюдать, как волна времени смывает последние черты всего того. Что было связано с понятием человек. В мифологиях Мисконтье она смывает двух девочек, играющих на пляже, она смывает краску, текущую по лицу Дика Боберта, она смывает Тадио, уходящего в море. Но все что смыто вновь возвращается к нам из глубины морских просторов. Оно возвращается к нам как непонятные знаки, архаические узоры, таинственные письмена на неведомом языке – проступающие меж волнами и меж облаками дымящиеся у горизонта.  Что это форма разделения и  смерти или предчувствие формы новой жизни? Мы не можем ответить на этот вопрос. Мы можем лишь стоять и смотреть, как смотрят онемевшие придворные на Людвига, только что поднятого из водной пучины. Людвиг как  Вермеерский  Христос,  лежащий на берегу – вот все, что осталось от западноевропейской культуры, от западноевропейского человека. Но кто же мы такие, кому дано наблюдать все это. Кто мы уже готовые провозгласить:
-  «Человек умер» 
- «Да здравствует человек»?
    Для того чтобы попытаться ответить на этот вопрос позволю себе напомнить одну довольно известную историю, которая произошла на далеком острове, затерянном в бесконечных просторах Тихого океана. Во время Второй мировой войны американцы стали использовать этот остров в качестве военной базы. На остров садились американские самолеты. Американские летчики дарили местным дикарям жвачку, консервы и прочие атрибуты цивилизации. А местные дикари почитали американских летчиков за богов. Прилетевших с неба и одаривших их дарами. А война закончилась,  американские самолеты перестали прилетать на остров. Тогда дикари построили самолет из травы, цветов и веток кустарника для того, что бы боги увидели с неба изображение самолета,  вспомнили о дикарях и снова прилетели к ним с небесными подарками.
    В этой связи буду говорить не о нас, но только о себе самом. Я всего лишь жалкий дикарь, пытающийся напомнить о себе покинувшему нас духу великой западноевропейской культуре и покинувшим нас небожителям. Мои вещи это всего лишь самолеты из травы, имитирующие настоящие самолеты. Вещь - образ Гайдна, Шуберта, Малера и Шенберга. Они не предназначены для того, Что бы летать, они предназначены для того, что бы привлекать к себе внимание богов, они предназначены для того что бы напомнить о нас отлетевшему от нас богу западноевропейской музыки. Фотографии морских пейзажей это всего лишь разлинованная нотная бумага, ожидающая прикосновение неведомой руки, трава и знаки, случайно возникшие меж волнами или меж облаками это всего лишь преддверье этого прикосновения.