Людмила Сошинская. Интервью

Людмила в стране чудес
То, что делает с глиной Людмила Сошинская, похоже на чудо. Ее керамика живет по собственным законам, соединяя, казалось бы, несоединимые явления, предметы и понятия: землю и небо, зиму и лето, рай и ад, отошедшие века и современность.
Людмила Сошинская — признанный мастер, ее работы есть в Русском музее, в Третьяковской галерее, в Музее керамики в Кускове. В ее мастерской на окраине Москвы соседствуют и уживаются все: и грустный великан Дон Кихот со своей Дульцинеей, вымышленные и реальные люди, мудрые звери русских сказок и птицы вещих снов, и...
- В керамике, на мой взгляд,- говорит Людмила,- возможно все. Живопись в самом глубоком, «рембрандтовском» понимании этого жанра, скульптура - от крайне абстрактной глиняной формы до самых реалистических портретов, да еще в цвете! А графика в керамике, ею изумительно владеют в Японии, а керамические акварели — не выцветающие никогда...
(Мы разговариваем в мастерской, и глиняные подданные Людмилы одобрительно смотрят на нее, то переливаясь своей матовой  глубиной, то нежно мерцая и светясь). ... Альбомчик и пять цветных карандашей ей подарили под Новый год - по тем  послевоенным временам это было роскошным подарком. Листы расцветали, как цветы: принцы и принцессы прогуливались среди фонтанов, примеряли бархатные камзолы и хрустальные башмачки, кружились на балах. В этом чудном мире существовало то, чего не хватало ребенку в той не самой красивой, теплой и сытой жизни. (Через десятилетия  в своей композиции из зеркал взрослая Люся увидит, узнает дворцовые галереи, пришедшие к ней из того альбомчика, из детства).
В художественную школу имени Сурикова ее приняли в середине года и без экзаменов.
Потом «Строгановка» - высшее художественное училище, отделение скульптуры. Первые работы на первых выставках. Начало ее великой любви к керамике.
- Я словно вошла в бездонную реку; И чтобы плыть по ней, надо было освободиться от себя прежней, от наработанных приемов, сковывающих канонов...
Художники обычно идут от целого образа к частностям, я часто шла к целому от деталей. Вот Дон Кихот, например, его я делала три года. Сначала явился образ его плаща, потом рук, как крылья. Долго мне мешала собственная «голова», диктат разума, пока не стало ясно, что лучше не мешать рукам делать то, что они хотят сами. И тогда пришло прекрасное, хотя и странное ощущение, что это не я, а кто-то работает моими руками так, как надо.
Вдруг керамика открылась новой стороной. Глина, самая естественная, человечная, теплая из художественных материалов, начала «притягивать» к себе растения и такие же вечные, как она сама, предметы: чашку или подсвечник, тарелку, какой-нибудь горшок для цветов. Потом совершенно неожиданно объявилось у нее собственное измерение — своего рода Зазеркалье, где могло происходить что угодно...
— Людмила в стране Чудес?
- Пожалуй, так.
Людмила показывает слайды своих керамических рельефов, «Окон» - оригиналы в холлах гостиницы в Пущине, крупном биологическом центре под Москвой. И в самом деле Зазеркалье, взгляд в другое измерение. Чей? И ваш, зрительский, и Людмилин, и одновременно всех, кем она населила это керамическое пространство.
Людмила говорит, что долго шла и постепенно подошла к простоте, а она, наверное, и есть самое трудное в любом искусстве.
- Почему взялись лепить русских мадонн - их на Руси из века в век рисовали?
Людмила отвечает, что задумала эту работу в незабываемый первый день рождения своего сына. Она впервые осознала тогда, что мать рождает дитя не только на радость, но и на жестокие страдания жизни.
Сколько же души и мужества надо иметь женщине, чтобы, понимая все это, растить своего ребенка. Она старалась сделать мадонну объемной, как и положено скульптуре, но руки не подчинялись разуму, образ выходил плоским, словно его не лепили, а рисовали. Людмила давно заметила, что в глине живет нечто, диктующее художнику, что и как ему делать.
- Колдуете понемножку?
- Похоже на то, - соглашается Людмила. И улыбается: недаром же во все времена керамикой занимались женщины...
- Но образ скульптора обычно ассоциируется с мужским образом.
- И сейчас скульптурой - крупными формами - занимаются преимущественно мужчины: эта работа нелегкая и физически. Но наш век подарил изобразительному искусству немало женских имен-явлений. Нина Жилинская, Алла Пологова, Ирина Блюмель... Я называю наших современниц - первоклассных скульпторов.
- Что для вас истинно?
- В человеке - внутренний свет. В искусстве, наверное, тоже: свет, с которым художник идет к людям.
Истинна для меня природа, особенно лес с его тихой радостью всем временам года. Устану, не ладится жизнь - еду в его приемные покои - самые спокойные на свете.
Раньше любила жизненный шум, не выносила одиночества. А сейчас не обойтись без часов наедине с собой - в этом тоже частичка моего истинного.
- Что дальше?
- Продолжать идти к простоте через уже пройденное и понятое. Это в работе. А дома я надеюсь и дальше радоваться своему сыну и нашей с ним душевной близости...

Из интервью Натальи Краминовой