Михаил Матюшин. Консонанс соцветие и Диссонанс несоцветие и тембр ЦВЕТА
Из автомонографии Михаила Матюшина
Вчера, 8 октября, я показал опыт Еремею Исаевичу Иофе. Опыт соединения звука с цветом. Был поставлен окрашенный в красный с пурпуровым оттенком лист бумаги под сильным электрическим светом и озвучен низкими тембрами рояля в контр и первой октаве. Иофе был изумлен изменением цвета при звучании, но он еще был более изумлен, когда я сразу перешел в высокие звуки 5 и 6 октав; он положительно запротестовал против такого озвучивания, говоря, что это невыносимо для него, что это такой диссонанс в цвете и когда я перешел к первой и второй октаве, беря эс дурной аккорд в широком расположении, то он успокоился, объявив, что это вполне согласованно в звуке и цвете. Затем я провел с ним опыт не зеленом и желтом цветах, и результат был положительный в сторону согласованности медленных или быстрых колебаний. Принцип, поставленный мною, оказался правильным и ведущим. Иофе был страшно удивлен и называл это чрезвычайно важным открытием, очень удивлялся, что до сих пор никому в голову не приходила эта простая, как колумбово яйцо, мысль, испытать цвет на шум и звук.
Передо мной стоит важная задача провести еще ряд опытов в данном направлении в найти тембрировку и оцвечивание звука и тембры озвучивания цвета. Надо, чтобы у музыканта, композитора, сразу выявлялось цвето-звучное представление в связи с тромбоном, валторной, гобоем, скрипкой, человеческим голосом, фаготом, роялем, с шумом моря, леса, с грохотом города и т.д. Но для этого надо изучать те первичные формы озвучивания, общие к цвету и звуку, действующие определенно положительно и отрицательно в известных уже вам условиях медленных или быстрых колебаний, уже показавших свое согласие на опыт, как в звуке, так в цвете одновременно.
Вчера, 16 октября 1935 года, показывал опыт озвучивания цвета А. М. Меклеру - пом. Зава. Книгоцентра. Он увидел те же изменения, что в основном и Иофе, и поставил интересные вопросы, как в связи со звуком и шумом должны быть оцвечены главные магистрали больших городов, очень ли цветно или нет? М. В. Эндер, занимающаяся вот уже третий год окраской города, говорит, что окраска в таком случае должна быть умеренная, не яркая в виду сохранения внимания в процессе сильного городского движения. Мне думается, что ответ не по существу общего нарастания прогресса.
Мы имеем массу самых крикливых плакатов, вывесок, оконных выставок, с которыми никакой самый яркий цвет не может конкурировать, а трамы и авто, орущие, несущиеся с бешеной быстротой, они куда опаснее любой оцветки, а если прибавить нашу слабую культуру цвета, требующую постоянной тренировки и наглядности, а главное, что надо считаться с тем, что шум большого города очень интенсивен и своей густой мощной силой то усиливаясь, то ослабевая будет или сгущать или темнить теплые /красные, оранжевые, желтые/ тона в сильном их выявлении/при окраске/,тогда как холодные тона (фиолетовый, синий, зеленый, голубой, голубо-зеленый и канареечно-зеленый) будут блекнуть, сереть от сильного шума, тогда как теплые тона, становясь голубее и темнее, не теряют так сильно свою основную силу тона, как холодные. Шум действует на холодные тона спектра почти так же, как и свет: он как бы разряжает интенсивность, тогда как при наступающей темноте и беззвучии теплые тона темнеют и теряют свою тональность, как бы исчезая во мраке, холодные начинают интенсивно жить и выявлять всю силу своих тонов. Вспомните, как во время заката Солнца исключительно сильным становится зелено-жемчужный тон травы, тона моря густо голубыми, невидимые фиолетовые тона расцветают пышно в высоте неба. В сумерках, когда все уже гаснет, два ярко окрашенных куска бумаги голубой и красный, совершенно по-разному ведут себя при полном свете, при одинаковой силе тона окраски, они не уступают в силе и яркости тона друг другу, но их роли постепенно меняются - посмотрите, как начинает гаснуть красный, а голубой становится все сильнее и ярче, как бы расцветая за счет своего соседа красного, который как бы гибнет и тонет во мраке, и, даже когда стало уже совсем темно, вы все еще можете видеть мерцающий синий, голубой, зеленый тон и цвет окраски. Физике известен этот факт, что днем кажущиеся равными по интенсивности красный и синий не равны по силе при свете в 16 раз сильнее синего, тогда как при слабом свете синий в 10 раз светлее красного. Затем Лазурский в своих опытах по свету и цвету говорит, что при наступающей тьме, когда предметы и цвета все вообще погружаются во мрак, самым последним гаснет зеленый, еще долго оставляя впечатления серовато-зеленого пятна /Психология Лазурского/. Вывод отсюда тот, что теплые тона при сильном шуме и ярком свете теряют безнаказанно свою тоновую окрашенность, то с холодными обстоит иначе - и чтобы за ними сохранить цветную силу их необходимо давать хорошо выдержанными и яркими в их чистых тонах, чтобы уравнять с действием теплых при нормальном свете грохочущего рабочего дневного промежутка, во время которого мы увидим все окружающее лучше всего. Отсюда ясно положение о раскраске плакатов, говорящих наибольшей эффективности красных, желтых и черно-белых тонах. Таким образом, также ясно, что на освещенной стороне улицы холодные тона должны быть ярче, а теплые слабее и наоборот в теневой стороне теплые ярче и сильней. И шум и свет уравняют силу тонов и создадут превосходный оркестр, играющий без конца чудесные симфонии во славу человеческой культуры и изобретательской мысли, ставящей все новые, изменяющие видимость и слышимость в одно живое целое.
О синтетическом методе звука и цвета
Одновременное исследование воздействий скрещивания звуковых и цветовых явлений и обратно, т.е. цвета на звучание и звучания на цвет.
Ликвидация учреждения закрыла нам, к сожалению, возможность выполнить намеченный нами план к этой крайне существенной, интересной по самому существу, работе. Мы почти ничего не знаем и не слышали о попытках подхода к практическому исследованию синтеза звука и цвета. Правда, мы читали о попытке проф. Эпштейна в Париже. Вращался диск с быстротой 2500 оборотов в минуту, на диске по окружности красным цветом наносились в точном расстоянии друг от друга полосы, и в быстром вращении представляли одно сплошное пятно, но когда раздавались звуки органа, то зритель начинал различать отдельные полосы и даже их пересчитывать. К сожалению, я не мог поставить этот опыт - лаборатория была закрыта. Сложность постановки дома исключалась, но за год до закрытия мною был предложен и выполнен опыт одновременно озвучивания двух цветов: синего и красного. Два совершенно одинаковых по размеру ящика окрашивались один в красный, другой - в синий. В ящики вкладывался небольшой монохорд, настроенный в скрипичное ЛЯ и проверялся точным французским резонатором, затем монохорд перекладывался в ящик другого цвета и опять проверялся резонатором. Результат: понижение в красном и повышение в синем. Опыт основывался на предположении различия длинных медленных волн красного и коротких быстрых колебаний синего цвета, по аналогии медленных и быстрых колебаний, свойственных звуку и цвету в их взаимосплетении. Разница была очень минимальная в четверть тона, но она показывала некоторое направление поискам. Были построены четыре несколько углубленных экрана: красный, желтый, зеленый и синий - для воздействия на свет звучанием; эти экраны в достаточной мере установили при опыте и демонстрировании теоретическое предположение Лазарева о воздействии в наших воспринимающих центрах одновременных выявлений как звука, так в цвета. За исходное начало опыта я предложил воздействие грубого шума и неясного шумового шуршания. Все четыре экрана при этом воздействии, изменяясь разно по высоте звучания в тоже время одинаково уплотнялись и несколько темнели при низких грубых шумах и осветлялись, как бы разреживали цветность, становясь прозрачнее, при высоком тонком шуме. В виду этого опыта я построил четыре монохорда разных тембров: бас, тенор, альт и дискант в соответственную величину, в предположении, что каждый цвет, соединяясь с соответственными ему колебаниями, даст наиболее активную цветную поверхность. Предположение это оправдалось и дало следующее показание... Но прежде всего оговоримся и условимся считать эти опыты физико-физиологическими, какими они и являются по самому существу, тогда мы поймем, что возможность изменения цвета под влиянием грубого или тонкого шума, или воздействия /кроме случая с цветными камерами, воздействующими непосредственно на звук своими цветностями/, происходит в нашем организме и здесь наша прямая цель показать необходимость считаться в данных случаях, указываемых нашим исследованием, для использования их нагляднейшим образом в практике. Представим себе оперный спектакль, и какое-либо трагическое происшествие должно мрачно развертываться на нарочито для этого взятом красном или синем, зеленом, желтом тоне, - зная вывод нашего исследования, автор, художник и композитор будут знать, что здесь в оркестре звучание на низких тонах медных струнных в ударных создаст жуткий подготовляющий ужас, действие которого переходит в сгущаемый и утемняемый звучаниями цвет, художник, действующий электро-светом в этом действии и моменте, намеренно усилит глухую темноту любого тона. Теперь представим обратное: трагический момент разрешился в радость. Здесь мы имеем в исследовании важные указания на полноценное действие цвета в соответствующих высотах колебаний всего музыкального диапазона. Здесь мы употребим насыщенные до отказа цветные и звуковые тона и получим живое ощущение радости Здесь мы имеем благодаря исследованию довольно точный цвето-звуковой камертон. Следовательно, мы получаем благодаря этому исследованию приложение к театру вообще, не только к оперному, но и к драматическому, где шум тонкий или грубый будет действовать подобно музыке. Нужно только помнить, что общение в изменении цвета под влиянием звука или шума касается всего возможного для слуха диапазона, как самого низкого, так и самого высокого. В празднествах в шествиях, необходимо считаться с выводами исследования, подчеркивая цветом определенно радостные или печальные моменты. Так над могилами жертв революции красный цвет грозно и прочно сгущается, отмечая событие исторической важности, тогда как в процессиях на восклицающих живых лозунгах революции тон цвета должен быть полноценный, соответствующий полноценному звучанию веселых жизненных маршевых и хоровых мелодий. Лозунги же, относящиеся к самому производству, по существу, должны быть оцвечены в разряженые, не усиленные, цветностн, так как эта самая жизненная сила цвета должна служить живому радостному порыву торжествующего народа, лозунги же производства должны будить серьезную мысль и их разряженность желтых, синих, красных, зеленых и пр. не будет отвлекать своей насыщенностью тона, а наоборот, будет насыщена самим смысловым содержанием лозунга.
Я думаю, что эти данные не нуждаются в комментариях и говорят сами за себя. Жалеем только о том, что наш исследования были прерваны из-за недостатка средств и перевода и ликвидации учреждения, в котором мы так продуктивно работали над проблемами цвета. Доказательством явился Справочник по цвету М. В. Матюшина, выпущенный в 1933году и быстро разошедшийся, как пособие большой необходимости.
План переиздания Справочника по Цвету. Издан в 1932 г.
Соединение уже сделанных таблиц друг с другом. Новое расположение и размер /измененных/ прежних таблиц.
изобрести новый способ показа
2/ Соединение через сцеплящие тона близ далеко лежащих тонов. Сочетания смежных близко лежащих тонов. Различие цвета окружающей с двух сторон среды и изменение среднего соединящего тона /сцепление/, переходящего в менее определенный контрастный тон от воздействия более СИЛЬНОГО насыщенного к слабому менее насыщенному /в случае близких рядом лежащих тонов, пример: светло-желтый и нормально желтый/.
3/ Сочетания далеко лежащих тонов, пример: красный в канареечно-зеленый, голубо-зеленый и красный и т.п; далеко отстоящие друг от друга тона, их взаимное влияние на окружающую среду и в особенности на их сцепляющую тональность.
4/ Чрезвычайно существенное явление, происходящее в условиях исследования двух смежных или далеко отстоящих тонов при наличии сдвига зрения, точно переводимого на половину исследуемой цветной модели, вправо или влево каждой из двух фигур.
Это сдвиговое изменение константирует закономерно вызванное появление двух ярких и двух тусклых /затемненных / тонов на исследуемой среде. Этот физиологический эффект создает естественным путем наблюдения возможность редких окрасок нового порядка в любом приложении к производству. Дать ряд примеров окрашенной ткани, посуды и т. д.
5/ Новый комплекс сочетаний цвета, полученный через физиологическое восприятие путем наблюдения и исследования светового восприятия при быстро закрытом глазе / реакция на световое возбуждение/, последовательный образ, возникающий в быстро наступившей темноте. /Лазарев: ионизация, проходящая в зрительных путях/. Дать ряд примеров. Новые возможности крайне выразительных и вполне закономерных цветовых отношений
6/ Цвет в движении и его изменении. Разность способов наблюдения цвета в движении, создающая диаметрально противоположные эффекты, усиление, и усиление, и перебой узкого наблюдения в точке звучанием. Каждый из этих двух способов является противоположным один другому. Один случай полного замыкания зрения в точке наблюдения и абстрагирования всего остального поля зрения очень слабой реакцией на окружение. Второй случай свободного сознательного расширенного внимания и действия всей сетчатки во время феномена движения цветного тела. В первом случае напряженного фиксирования движущейся цветности в центральной ее точке мы получаем быстро гаснущую цветность и помутнение в значительной степени как самой движущейся цветной формы, так и ее среды, на фоне которой происходит ее действие. Это меня страшно удивляло, пока я не понял, что всякое упорное фиксирование любого цвета вызывает явление одновременного контраста, желающегося проявиться во чтобы то ни стало, но так как ему в силу поставленной волей наблюдения в точку не дано никакой свободы, ни малейшего сдвига в стороны, то последовательный образ или контрастный тон к данному цвету выявляется, упираясь со всей силой, налагаясь на всю поверхность наблюдаемого зрительного поля.
Во втором же случае дело обстоит совершенно иначе. Развернутое внимание по всему зрительному полю, сразу создает широкую возможость видеть и оценивать феномен движения как бы удвоенным, так как движение маячащего тела в одновременной связи с средой экраном создает иллюзию движения самой среды навстречу несущемуся цветному телу, и так, как это освобожденное, оторванное от я упора в точку внимание, и наблюдение разворачивается по всему зрительному полю радостно могуче, то и все контрастные тона цвета начинают торжествовать со всей свойственной им силой цветовой насыщенности. Контраст этих двух весьма поучительных наблюдений так велик, что едва можно поверить, что это две таблицы цветового наблюдения произведены с одной и той же цвет-средой и с одним и тем же цвето-телом. Тут как бы констатируется сложный диалектический закон целого и его части. Между прочим, я уже давно писал о том, что цвет широко наблюдаемый в движении и в связи с его окружением, чрезвычайно насыщен и блестяще интенсивен. Исследование в данном случае подтверждает это положение. Это же подтверждает неудачу многих старых мастеров в цвете, в своих наблюдениях стоявших за упрямо и упорно повторяемом фиксируемом цветовом явлении. Здесь приходится оговориться и о том, что если один цвет неустойчив под влиянием устойчиво продолженного наблюдения в точке, то и любая форма, как бы ни была точна, также разрушается от тщательного всматривания, и в силу появляющегося контраста гасится, и теряет свою остроту, становясь трепанной и рыхлой, но форма также, как и цвет, освобожденная и в широком наблюдении чрезвычайно жизненно выявляет и самое себя и свой контраст.
О контрасте формы смотрите в I Справочнике во Цвету М. В. Матюшина, ИЗОГИЗ Ленинград, 1932 г.
К Справочнику
Нами открыты интереснейшие возможности в физиологии зрения, расширяющие пространственную культуру по самому существу. Что мы сделали для этого? Мы расчленили зрительный процесс на две имеющиеся вне особенности, собственно говоря, два акта зрения, известные образованному большинству, да и вообще всем, проходившим курс физиологии человека. Но, к сожалению, до сих пор никто не подумал заняться разбором и установкой на практике этих двух самостоятельных, необходимых в практической жизни возможностей, их постоянно смешивают, бестолково, сменяя, не обращая внимания на их различно действующие функции, а между тем учет этих двух актов зрения, так называемого дневного и сумеречного крайне важен и необходим, так как верно разделенный и верно соединенный дает на практике совершенно новый метод художникам и архитекторам оценки и установки строящихся массивов и их окраски. Но для этого они должны в совершенстве точно уметь переключать себя как на широкое зрение, так и на частичное одним крохотным центром и ,переключая, уметь соединять центр зрения со всей периферией.
Здесь необходима строгая локализация всего насущного внимания при переходе от узкого к широкому полю зрения. Здесь действие равно противодействию, так как локализация внимания, бывшая /сидевшая/ до сих пор на почетном кресле в центре у человечества, должна смиренно встать и занять рядом место с широким периферическим лучом зрения соединяясь с ним в битве за подлинный образ видимого мира во всей широте. До сих пор кусочное внимание центрального дневного зрения создавало кусочно буржуазную эстетику. Этому зрению старого мира незачем было искать широко, оно само состояло из нахватанных кусков. Мы это хорошо увидали в окраске города. Тут явное неумение закрытого, запертого в точке внимания, не могущего себя переключить на новый понятый и усвоенный тренировкой физико-физиологический способ внимательного соединения и в нужный момент разъединения имеющихся аппаратов зрения. Во всех наших наблюдениях исследовалась одна закономерность чисто физиологического характера, а не психологическая возможность возбуждения через мысленное представление. Эту особен-ность мы подчеркиваем со всей силой.
Путем настойчивых исканий и повторений опытов, хорошо натренированные, мы нашли, что самая, казалось бы, устойчивая форма /прямой четырехугольник или правильный круг/ при внимательном и продолжительном наблюдении изменяется от дополнения противоположных ей элементов, свойственных нечеткой форме, и, наоборот, нечеткая форма дополняется элементами четкой.
Действие равно противодействию. 3десь мы установили впервые закон контраста формы, выражающийся как и в цвете д о п о л н и т е л ь н о й ф о р м о й. Но фиксация, продолженная со вниманием, показала нам, что любой цвет, самый яркий, наблюдаемый одним желтым пятном, может погаснуть от настойчивого внимательного в него вглядывания, и сделается грязно-бурым. Мы узнали причину этого явления.
О цвете, убивающем экспрессию выражение Маца-Сталин доклад 19 мая 1933 года. О белом плюсе, о черном минусе...
Расхождение и схождение зрительных осей /конвергация/, дать фото с опытов Первунинск. Схождение здесь утверждение - укол цвета или формы желтым пятном и последующее расхождение, сдвиг с точки на периферию и начало другой оценки цвета и формы через сдвиг и переключение внимания на новую /другую/ пространственную связь. Сильный цвет слабое дополнение, слабый цвет сильное дополнение. Примеры: слабая форма - сильное дополнение /кривая, дающая в дополнении прямую/.
Сильная форма - слабое дополнение /прямая в дополнении кривая/ медленно появляется. Каждый композитор должен быть в курсе нового понимания соединения и действия оцвечивания звука и, наоборот, озвучивания цвета, и это в особенности, так как проблема полноценности цвета и его ущерба от звучания в зависимости от медленных или быстрых колебаний звука и цвета в соединении, переплетении образуют новый весьма важный показательный материал, который весьма ценен по своим данным и его необходимо как можно скорее усвоить на практике в зрелищных процессиях, в торжественных собраниях, словом, во всех случаях, требующих активного полноценного звукового и цветового начала.