Антропология Матюшина: система «ЗОР-ВЕД» при восприятии натуры
«Нужно сеять очи». Велимир Хлебников
14 апреля 1923 года в одной из тетрадей Михаил Матюшин записал: «Вчера на объединении (собрании художников отделов Государственного института художественной культуры - Гинхук) я объявил о нашем художественном девизе - ЗОР-ВЕД (Зрение + Ведание)»[1]. Содержание девиза-манифеста было опубликовано в журнале «Жизнь искусства» одновременно с открывшейся выставкой в залах бывшей Академии художеств в Петрограде 17 мая 1923 года. На выставке экспонировались работы петроградских художников всех направлений. Михаил Матюшин выступил со своими коллегами по Отделу Органической культуры Гинхука: Марией, Ксенией, Борисом, Георгием Эндерами и Николаем Гринбергом. Рядом с работами был помещен транспарант с надписью: «ЗОР- ВЕД. Расширенное смотрение». Текст декларации свидетельствовал, что Матюшин со своей группой показывает произведения, созданные в «новом способе» восприятия действительности. Что же представлял собой новый метод наблюдения, предложенный Матюшиным?
Убеждение швейцарского психолога-аналитика Карла Юнга[2] в том, что «совершенный человек не настолько завершен, чтобы не было возможным дальнейшее совершенствование» - является также глубокой верой Матюшина в неограниченные возможности выявлять и развивать нереализованные, а подчас забытые качества физического и духовного естества человека.
Целостное органическое понятие о мире и человеке предполагает, прежде всего, работу над преображением самого человека, тогда наступит время, «когда не только люди, но и вещи воскреснут», - писал Матюшин в 1913 году [3].
Понимание творчества как «богодействия», т.е. совместное действие человека и Бога для пересоздания человека природного в духовного, было характерным явлением в русской культуре начала XX века. Об «истинной жажде грядущей цельности» писал Андрей Белый, о наступающей «органической» эпохе - Вячеслав Иванов.
Воспитание «нового человека» с «новым сознанием», нового Адама, идеи преобразования духовной и физической природы человека, поиски универсальной целостности широко пропагандировались многочисленными издательствами, возникшими в то время. Особенно большое количество появилось философско-религиозной литературы Востока, и в частности Индии, синтетическое видение которой вызывало большой интерес Запада.
Это были работы Рамакришны (Гададхар Чаттерджи, 1836-1886), Свами Вивекананды (1863-1902). Переводились работы французского философа, представителя интуитивизма Анри Бергсона (1859-1941), англичанина Эдуарда Карпентера (1844-1929), который настаивал на сближении Востока и Запада на почве стремления к высшим возможностям человека, Роберта Бекка, пропагандировавшего близкое наступление новой фазы человечества с космическим сознанием, Чарльза Хинтона, идеи которого о систематическом воспитании и развитии чувства пространства популяризировал математик и теософ Петр Успенский (1870-1947), знакомый и близкий по духу Елене Гуро и Матюшину. Труд Успенского «Теrtium Organum» - «Ключ к загадкам мира» (1911) Матюшин использовал как философскую основу для объяснения кубизма в своей статье «О книге Мецанже - Глеза «Du Cubisme»» (Сборник
«Союза молодежи», № 3,1913).
Позитивизм и материализм XIX века привели к утере целостного мироощущения, к утере его важной составляющей области - метафизической. Культ машины и техники отдалил человека от природы. «Машина, - писал философ Николай Бердяев, - увела человека на внешнюю периферию жизни и образ природы и образ самого человека стал колебаться». Не через машину, машинную эстетику может возникнуть утраченная гармония между человеком и природой.
Как мы уже отмечали, главной проблемой целостного мировоззрения является не вторжение, а адаптирование к природе. Но как создать этот великий синтез человека и природы? Актуальность проблемы очевидна.
Как художник, музыкант и теоретик Матюшин в течение всей своей жизни проявлял глубокий интерес к проблеме восприятия реальности. Его конечной целью было «возвращение человека к природе, подключить его к внутренним и на первый взгляд неуловимым процессам жизни, ритмам и вибрациям природы, стать самому частью ее, быть в тождестве с видимым: «Где бы вы ни стояли, в лесу или в поле, одинаково обращайте душу свою к тому, откуда исходит, - слышите, что исходит и узнаете голоса деревьев, травы и земли.
И любовь услышите их рассеянную в воздухе и переходящую волнами, облачками тепла и обращенную к вам, так как создания любят внимательных», - писала Гуро” [4].
Только тогда у художника начинает постепенно и органично возникать новое восприятие реальности и самое основное его качество - чувство пространства. Систематическое развитие чувства пространства у художника - вот главная цель метода Матюшина «ЗОР-ВЕД. Расширенное смотрение». Антропологизм Матюшина своеобразен и уникален: он является единственным примером среди художников, предложивший целую систему воспитания чувств для восприятия действительности. Его система стимулировалась особенностью природного мироощущения, которым был наделен сам ее автор. Но он не исключал изучение новейших теоретических и опытных данных как в области физиологии (например, оптики), так и> достижения науки о новых измерениях пространства. Матюшин встает на мудрый путь Востока, предлагавшего пути усовершенствования человека: чтобы познать Вселенную, нужно начать с себя.
Дневник Матюшина 1915-1916 годов насыщен его замечаниями о великом значении для творящего Духа «разуплотнения» плоти: «Толща, уплотненность и движение физических эмоций не дают времени духовному облику себя выразить», - писал он [5].
В 1920-е годы сущностью системы Матюшина является неразрывность самоусовершенствования, творчества, лабораторного опыта. Он ставит задачу увеличить возможности эффекторного аппарата органов чувств: зрения, слуха, осязания. Главное внимание - физиологической оптике - глазу. В механизме восприятия пространственных отношений на первый план выдвигается роль мышечных движений глаза. Считая недостаточным развитие зрительной системы на современном уровне, Матюшин предлагает использование не только так называемого дневного, прямого зрения, но и дополнить его ощущениями периферийных участков сетчатки (боковые, сумеречные), позволяющих «раздвинуть» угол зрения по горизонтали и по вертикали до 180°. В системе восприятия Матюшина большую роль играло «расширенное смотрение», основанное на так называемом «эффекте Пуркинье» - чешского естествоиспытателя Яна Евангелиста Пуркинье (1787- 1869), который проводил исследования по физиологии зрения в первой половине XIX века. Пуркинье заметил, что при нормальном освещении человек пользуется прямым зрением, т.е. при посредстве так называемых «колбочек», расположенных в центре глаза, а при слабом или вечернем освещении начинают работать другие клетки сетчатки глаза - боковые, называемые «палочками», которые дают впечатление света, а не цвета (чувствительность к сине-зеленому цвету). Тренируясь в подключении бокового зрения к центральному («расширенное смотрение»), Матюшин и его ученики-коллеги достигали «насыщения» цвета светом, т.е. светоносности цвета, его очищения и общей цвето-формовой объединенности, т.е. преодолевалась изолированность предмета, возникали новые сцепляющие цвета, происходила деформация форм.
Добиваясь цельности восприятия уха и глаза («ухо как бы видит, глаз как бы слышит»), Матюшин изучал теорию физиологии слуха и зрения Германа Гельмгольца (1821-1894), а также придавал большое значение развитию внимания, памяти, ассоциативной психологии, зная теорию цветового зрения немецкого физиолога Эвальда Геринга (1834-1918).
Матюшин ищет расширения нашей чувствительности не только в известных нам органах чувств. Он ищет способы получения информации в скрытых возможностях человека - в сенсорных функциях мозга: нового органа зрения - зрительного нерва, находящегося в затылке и связанного с мозгом. Он говорит о восприятии ступнями ног, «подвздошным сплетением», о подсознательном и парапсихологическом феномене, о ясновидении как явлении, лишенном полета сверхъестественности, но доступном человеку на определенном уровне его духовного и физического развития. Таким образом, возможность расширения средств познавательной деятельности уходит в сферу чувственного познания, когда весь организм подключается к восприятию окружающего, - это состояние должно приводить к новому видению. Новое видение в свою очередь дает новое понимание пространственных мер окружающего мира, в котором формы очищаются от ненужных подробностей, возникает всеобщая пространственная связь цвето-форм, исключается прерывность предметности, появляются новые ощущения ширины, высоты, глубины, низа, верха, возникают касания и сечения между цвето-формами, т.е. феноменальный мир, который, по Матюшину, есть «периферия» земли, предстает перед глазами художника как мир истинный, подлинный, глубинный, как мир высших реальностей вплоть до реальности в других измерениях. На плоскости холста возникает «правда предметно-беспредметная».
«Надо сократить сроки движения всему до размаха молнии, только тогда поймешь и выявишь непрерывность растения, кристалла, бактерий, зверя, человека», - писал Матюшин. Но чтобы ощущать эту «спрессованность» времени, необходимо обладать ощущением подлинной целостности Бытия, «жить в стихии Бытия», по выражению философа Алексея Лосева.
В системе Матюшина важен метод отношения к телу. В нем он видит соучастника и сотрудника духа. Однако никакое «расширенное смотрение», воспринятое как только внешний прием, не даст «нового видения» и проникновения в скрытые связи гармонического порядка вселенной. Биологизм очевиден в системе воспитания Матюшина, но существовала еще другая форма координации между художником и объектом кроме сенсорных функций мозга - психическая: это ощущения, представления, интуиция, знание. Эти «функции» составляют другую часть системы «Зорведа» - ВЕДАНИЕ и имеют смысл более тонкий и метафизический, чем просто знание или только интуиция. Это состояние, экзистенция, предполагающие сильную активность и культуру Духа, когда достигается метафизическое единение, целостность наблюдаемого с объектом, возникает «космическое видение», формируется новый пространственный образ. «Антропологическая система» Матюшина строится на преодолении «рационалистической расчлененности» человека и отрыва его от природы. Положения системы Матюшина перекликаются и даже предвосхищают современную эмпирическую психологию, которая констатирует, что в человеке всегда присутствует архетип единства и цельности. Для этого необходимо развитие человека как интегрального целого.
Система «Зорвед. Расширенное смотрение», поставленная сознательно Матюшиным как центральная проблема творчества, приводила к созданию своеобразной пластической формы на живописной плоскости, в которой каждый предмет, каждая часть и прежде всего пространство - среда взаимодействуют. Задача в видимом мире - в реальности увидеть величие, глубину и красоту форм единого порядка, пронизывающего всю Природу, весь Космос без художественной фантазии индивидуализма.
Алла Повелихина
[3] Предисловие М. Матюшина, к сборнику «Трое» (С-Петербург, издательство «Журавль», 1913)..
[5] М. Матюшин. Дневник 1915-1916. Глава 6, с.7. Цит. по копии Частныи архив. СПб..