Татьяна Глебова. «Об ученичестве»

Талантливые люди тем отличаются от бездарных, что они с самого начала умеют учиться. Что это значит? Это значит, что они не тупо воспринимают советы учителя, а живо и творчески относятся к ним. В этом случае, если учитель не просто талантливый педагог, умеющий передать свои знания в искусстве и ремесле, а крупный художник, обладающий большой силой личного образа и высокой духовностью, ученики неизбежно попадают под влияние форм учителя и их начинают упрекать в эпигонстве. Но это ошибочное и преждевременное заключение. «Как тяжкий млат, дробя стекло, кует булат»,— сказал Пушкин.

Попадая в учение (все равно, будь то академизм, кубизм, супрематизм, м. а. иск. Филонова), художник всегда трепещет, боясь потерять свое непосредственное восприятие, как у детей, дикарей или первобытных людей. Но искусство проделало слишком длинный путь в душах и умах людей, и чистая, ничем не затронутая непосредственность была только у первобытных людей. Все остальные уже с детства несут в себе зачатки культуры. Каждая система есть дисциплина, необходимая во всякой духовно-нравственной и умственной работе. Творчество художника сейчас всегда есть сложный комплекс из предыдущих уже решенных проблем. Но, конечно, не для повторения уже открытых открытий мы учимся, а для работы над собой, и тут, уже в ученичестве, проявляется инициатива Личности к самостоятельному совершенствованию, которое ведет нас в мир бесконечности.

Татьяна Глебова. 1978

Женственное в искусстве — хорошо.

Мужественное в искусстве — хорошо.

Бабье в искусстве — очень хорошо. Это народная вышивка, писанки, игрушки, шитье и т. д.

Мужичье в искусстве — очень хорошо. Это народная резьба и другие ремесла, роспись дуг, саней.

Дамское в искусстве — плохо, это упадок женского.

Господинчиковское в искусстве — плохо. Это извращение мужского.

Женское — мягкость, теплота, чувство.

Мужское — жесткость, рассудочность, схематичность.

* * *

Я — художник. Я — музыкант. Два начала боролись во мне: музыкальная отвлеченность и художественная привлеченность к красоте зримой. Я нашла П.Н.Филонова, и в его методе музыкальная

незримая отвлеченность соединилась со зримой изобразительной стихией. Драма с музыкой разрешилась в художестве. Но любовь к музыке не прошла, а стала моей музыкой в изобразительном творчестве.

* * *

Всю жизнь влюблена в музыку. Ее ищу везде. Когда она является мне на плоскости, я бываю счастлива. Но если она звучит, а я не слышу — мне горе. Сколько я ради нее претерпевала в жизни! В какие бездны падала, не понимая своего места в отношении к ней! Когда я нашла ее в живописи, это меня спасло. А теперь, перед концом жизни, она появилась в церкви.

* * *

Современный художник открыл беспредметность. Современный зритель научился ее читать. Предметное искусство читается современным художником и зрителем как беспредметное, через непосредственное восприятие цветоформ и их музыкальное воздействие на духовное содержание, смыкаясь с чистотой Веры. Вера остается непоколебимо детской. Соединение детской Веры с развитием высокой чистоты интеллекта через аналитическую интуицию и через овладение синтезом (цельность картины) есть ближайшая цель современного художника.